Коллектив Института систематики и экологии животных Сибирского отделения РАН под руководством его директора профессора Виктора Глупова разработал биологический препарат против саранчи, в том числе марокканской, которая широко распространена в Таджикистане и наносит громадный ущерб народному хозяйству республики.
— Виктор Вячеславович, в чем заключается уникальность разработанного вами препарата?
— К настоящему времени есть ряд разработок в области биологии для контроля численности саранчовых на основе различных микроорганизмов, в первую очередь на основе грибов, поражающих этих насекомых. Мы также работаем в этом направлении совместно с научными коллективами Казахстана (КазНИИЗиР, Алматы), России (ВИЗР, С-Петербург) и добились существенных результатов. Однако в процессе мы столкнулись с рядом проблем, а именно: данные биологические препараты очень чувствительны к солнечному свету и температуре, действие этих препаратов вызывает гибель саранчи в течение 14 дней, это очень долго.
Если же говорить о Таджикистане, то тут условия очень жёсткие, особенно там, где обитает саранча, ̶ это практически полупустыни. Почва в вашем регионе почти стерильная, а значит, те живые грибы, которые обычно входят с состав ныне существующих препаратов против саранчи, будут быстро разрушаться под воздействием высокого УФ-излучения.
Пока мы искали решение этой проблемы, я разговорился с местными пастухами, которые невзначай подали идею: в сухие годы саранча настолько голодает, что может поедать даже экскременты овец. И тут я подумал, почему бы не воспользоваться этим и не создать препарат в виде гранул, которые саранча будет есть? Таким образом, он будет не распыляться в полях, как обычно принято, а рассыпаться в виде гранул по территории, будет защищён от солнечного излучения, попадать в организм саранчи не поверхностно, а через кишечник. Однако тут возникает еще одна проблема, а именно: грибы в основном проникают в организм саранчи через поверхность (кутикулу), а через кишечник действуют невероятно слабо. Нужны были активаторы.
Разработанный нами препарат против саранчи в природных условиях Таджикистана отличается высокой стабильностью по отношению к внешней среде. Этого удалось достичь благодаря тому, что к основному грибному компоненту мы добавили метаболиты других грибов, бактерий или растений. Например, те, что вырабатывает растение, когда его начинает поедать гусеница: то есть оно начинает защищаться и вырабатывает некие токсичные вещества – метаболиты, препятствующие нормальному развитию насекомых.
— Как вам удалось решить эту проблему?
— Мы добавили в состав препарата некоторые природные компоненты, которые усиливают действие грибов, в результате чего время гибели насекомых сокращается до 1-3 дней.
Но даже не это самое главное в нашем препарате. Передо мной стояла задача создать безопасный для окружающей среды продукт, который будет пагубно воздействовать только на саранчу, при этом будет безвредным для других насекомых, скота и местных жителей.
— Выходит, используемые сейчас препараты пагубно сказываются на здоровье людей и состоянии окружающей среды?
— Если говорить о биологических препаратах, то они безвредны, но, к сожалению, в мире, в том числе и в Таджикистане, в большинстве случаев используют против насекомых-вредителей химические вещества ̶ инсектициды, которые могут привести к масштабным экологическим катастрофам. Люди, которые обрабатывают ими поля, вдыхают химикаты, тем самым отравляя свой организм. Следом дожди смывают ядохимикаты вместе с почвой, через водосточные трубы они попадают в дома местных жителей. Как результат, все эти химические вещества или продукты их распада накапливаются в организме людей и нередко приводят к неизлечимым болезням.
Приведу, возможно, самый громкий пример, который имел место с некогда нашумевшим инсектицидом ДДТ. В своё время считали, что он безвреден, даже бывали случаи, когда матери сыпали детям ДДТ на голову, чтобы избавить от вшей. Потом установили, что эти токсины могут быстро попадать в организм и вызывать разрушение различных органов. Мало того, запрещенный ныне во многих странах, этот препарат в свое время восприняли как панацею, но вскоре его яды стали находить везде: в молоке женщин, во льдах и даже в организме пингвинов. К слову сказать, в Таджикистане, Узбекистане и Киргизии сейчас активно вскрываются старые запасы ДДТ, которые продают по дешевке на базарах. Эту практику следует срочно прекращать, как и использовать другие виды ядохимикатов, вредящие окружающей среде. Конечно, это не так-то просто сделать, потому как это очень прибыльный бизнес – на сегодняшний день оборот химических пестицидов составляет порядка 120 млрд долл. в год.
— Саранча имеет способность адаптироваться к химии, которую человек использует против нее. Насколько высока вероятность привыкания насекомых-вредителей к разработанному вами препарату?
— Верно, саранча легко адаптируется к ядохимикатам. Тем не менее, к нашему препарату саранча имеет крайне низкий уровень устойчивости – не более 15%, и нужно очень длительное время его использовать на одной территории, что доказано многолетними опытами.
В целом, защита страны от насекомых-вредителей – полбеды. Я бы очень хотел, чтобы в Таджикистане сформировался научный коллектив или хотя бы небольшая группа, которая бы занималась биологической защитой растений. Такие научные коллективы есть практически во всех странах, и они решают действительно насущные проблемы.
Таджикистан имеет большой потенциал сельскохозяйственного развития, которым пора начать пользоваться. Россия, доказавшая, что доход, приносимый стране от сельскохозяйственной продукции, приравнивается к доходу от продажи оружия, может стать в этом вопросе хорошим примером. Об этом стоит задуматься.
Нет комментариев