Это письмо из Парижа пришло ровно два года назад, но до сих пор мы его с удовольствием перечитываем.
Ровно два года назад в редакцию «АП» пришло письмо с удивительным рассказом о том, как можно всю жизнь провести вдали от своей Родины, не помнить её и ничего толком о ней не знать, но потом всё равно её найти.
«Меня зовут Лола. Это старинное персидское имя, значит «тюльпан». Так меня назвал мой отец, Ходжибек Зульфикаров, таджик, журналист и поэт. Даже прозвище у отца было Шоир (Поэт), потому что он все время сочинял стихи. Правда, ничего так и не напечатал. Придется мне за него… Я писатель.
Я наполовину таджичка, наполовину русская. Родилась в Москве. Через несколько месяцев после моего рождения мои молодые родители поссорились, и отец уехал из Москвы в Душанбе. Я выросла без отца. Мама так сильно обижалась на него, что даже изменила мне фамилию и отчество. Из Лолы Ходжибековны Зульфикаровой я стала Лолой Александровной Кондаковой (девичья фамилия мамы), а потом Елистратовой (по мужу). Мама даже судебный процесс не поленилась провести, чтобы этого добиться. Она запретила мне встречаться с отцом и его родственниками и, уж тем более, к ним ездить. Я была послушной дочерью и перечить маме не пыталась.
В 1999 г. мой отец умер, я об этом узнала почти случайно. Все контакты с Таджикистаном потерялись, не осталось даже ни одного номера телефона.
Я жила активной жизнью, много путешествовала, объездила всю землю, а на родине предков так и не побывала. Я полиглот, говорю на шести языках, но на языке предков не говорю. И я не сразу поняла, насколько мне это необходимо.
В 2009 году я переехала жить из Москвы в Париж, поскольку снова вышла замуж после развода – на этот раз за француза Жоэля Шарлье. Мы познакомились с Жоэлем на занятиях по психоанализу и несколько лет изучали его вместе. Особый акцент на этих занятиях делался на трансгенерационном психоанализе, который объясняет проблемы нашей жизни через связь с предками. И чем больше я это изучала, тем больше я понимала, что в моей жизни существует настоящая черная дыра, о которой мне не известно ничего: Таджикистан и мои предки.
С 2013 года я предпринимала отчаянные попытки хоть что-то узнать о своей семье и найти кого-то через интернет. Все было бесполезно. Передо мной стояла глухая стена молчания и забвения. В 2015 году без всякой надежды я написала в посольство Таджикистана в Париже.
И вдруг!.. Посол и консул пригласили меня к себе, чрезвычайно любезно приняли, пообещали помочь, познакомили с таджикской диаспорой, живущей в Париже. У меня появились среди них подруги, которые приняли близко к сердцу мою историю и помогли мне найти мою семью. Настоящая «Санта Барбара»! Я получила сведения о своем родном дяде, Зайнетдине Зульфикарове, знаменитом таджикском композиторе. Дрожащей рукой набрала его номер.
— Лолочка! – сказал он мне. – Приезжай скорее, моя родная! Мы так давно тебя ждем! Я живу в Душанбе, но повезу тебя знакомиться с нашей большой семьей, в село Ворух.
Не приходя в себя от удивления, мы с мужем купили билеты до Худжанда и полетели. Ехали как на Луну.
Реальность намного превзошла любой фантастический фильм! Мы оказались в горном селении Ворух. Чтобы туда попасть, надо проехать всю Ферганскую долину, пересечь границу с Киргизией и дальше ехать по предгорьям Тянь-Шаня. Это таджикский анклав в горах Киргизии, последний рубеж предгорий, где живут люди. Дальше на сотни километров только дикие горные вершины, ледники и озера. С другой стороны гор — Китай.
Сами жители Воруха, арии («арии» и «Иран» — однокоренные слова), говорят, что это край мира. Там живет мой клан. МОЙ клан. С ума сойти можно. Огромная семья, патриарх, мой двоюродный дедушка. Живут очень хорошо, богато, ведут большую торговлю с Ираном и Россией, у всех красивые двухэтажные дома, «Тойоты» и «Мерседесы». Сюрреализм полный. Нас с Жоэлем принимали необыкновенно гостеприимно, душевно, как самых родных, хотя я на фарси ни бум-бум, а Жоэль даже и по-русски знает в основном только «На здоровье». Язык фарси мне очень понравился, звучит красиво, напевно, немного похож на итальянский по ритмике. Структура языка (я уже учебник прочитала) как в старых индоевропейских языках: латыни, санскрите и т.д. Смешно разговаривать на санскрите, да? Обязательно его выучу!
Нас поили чаем, для нас варили плов. Задаривали подарками. И просто ЛЮБИЛИ. Моя тетя, не знающая почти ни одного слова по-русски, только плакала и целовала меня. Поцеловала тысячу раз, наверно. У меня было ощущение, что я, московская парижанка, дома на этом краю мира. Вот какие сюрпризы преподносит нам жизнь!
После Воруха по Великому шелковому пути мы приехали назад в город Худжанд, который изначально назывался Александрия Дальняя (Александрия Эсхата), после мусульманского завоевания стал Худжандом, а при Советской власти — Ленинабадом. Городу больше 2500 лет, его основал и построил Александр Македонский, который завоевал эту старинную персидскую область Согдиана (ей, соответственно, еще на пару тысяч лет больше) и женился там на местной принцессе Роксане.
Путешествовали мы с моим родным дядей, Зайнетдином Зульфикаровым, братом моего покойного отца Ходжибека. Он знаменитый в Таджикистане композитор, большой интеллектуал и креативщик в лучшем смысле этого слова, фонтан остроумия. Характер у него ужасный, точь-в-точь как у меня. Когда-то он не вылезал с экрана телевизора, а теперь уже старенький, все деньги промотал, ничего нет, одна нога еле ходит, один глаз не видит. Но ему все равно, он все равно непрерывно путешествует, шастает по каким-то горам, причем весь багаж с собой, в пластиковом пакете. А по ночам сочиняет музыку и поет. В классической персидской литературе есть архетип «странствующего дервиша» — дядя ему соответствует в полной мере! Мы с ним полюбили друг друга с первой секунды, как только встретились в аэропорту, и признали друг друга отцом и дочерью. Никогда бы не могла себе представить, что на свете есть человек, на которого я внутренне до такой степени похожа!
В один из вечеров я спросила его: «Дядя, почему мы такие непутевые? Вот мы были в гостях у наших родственников в Ворухе. Они такие правильные: много работают, торгуют, молятся. Мы же с ними одной крови. Почему мы настолько другие?»
А дядя мне ответил: «Доченька! Да, другие люди торгуют, строят, воюют, правят. А мы только странствуем и сочиняем. Но ты не думай, что от нас нет пользы. Мы вносим в мир красоту и смысл. За это они нас и кормят». Этот короткий разговор принес мне не меньше (а может быть, и больше) пользы, чем 7 лет психоанализа в Париже. Мне теперь все ясно: кто я, откуда и зачем.
И я сказала себе: «Раньше ты была писателем, опубликовала семь романов, но вот уже скоро десять лет, как ты больше не пишешь, но без литературы твоя жизнь пуста и бессмысленна». И я стала снова писать.
Вот такой экзистенциальный момент истины произошел со мной в Таджикистане, на земле моих предков».
Источник: Сайт ИА «Азия Плюс»
Нет комментариев