Помимо работы в театре Александр Баргман озвучивает зарубежные фильмы и отвечает за то, чтобы любимый всеми капитан Джек Воробей заговорил на экране по-русски.
Российский актер театра и кино Александр Баргман знаком не многим, а вот его голос известен абсолютно всем, ведь именно он озвучивает в фильмах актера Джонни Деппа (Полное имя Джон Кристофер Депп II — John Cristopher Depp II) .
Sputnik Таджикистан решил познакомиться с художественный руководителем «Такого театра» и узнать, как он связан с Таджикистаном?
— Где и когда Вы родились?
— Я родился в 1970 году в чудесном, солнечном, безмерно мной любимом Душанбе у ныне здравствующих, слава Богу, родителей, которые оказались там разной волей судеб.
Мой отец попал туда в результате длительной эвакуации, потому что они ехали с Украины через Узбекистан, затем оказались в Таджикистане. А мама уехала отсюда, из Ленинграда, поступать в Ленинабадский педагогический институт. Потом они с папой познакомились в Ленинабаде и переехали в Душанбе.
— Я второй ребенок в семье. У меня есть замечательная старшая сестра Женечка, которая живет сейчас у родителей в Израиле.
— А где именно Вы жили в Душанбе?
— В Душанбе я жил на улице 2-й проезд Свириденко (сейчас называется Бухоро — ред.) возле Дома печати, дом 7, квартира 7. До сих пор не знаю, стоит ли еще наш дом. Одни говорят, что его снесли, якобы от того Душанбе вообще почти ничего не осталось.
Когда на меня наваливается ностальгия, то я смотрю на карту Google, и что-то мне подсказывает, что дом еще стоит на прежнем месте. Я хочу верить, что он сохранился. Я еще надеюсь туда хотя бы разок съездить.
— Каким было Ваше детство?
— Детство как детство, счастливое детство в Средней Азии — с фруктами, горами, реками. Моя мама была журналисткой. Каждое воскресенье или субботу мы выезжали куда-то в горы: в Варзобское или Рамитское ущелье на шашлыки.
Учиться я пошел в известную (если душанбинцы сейчас меня слышат, то они поймут, о чем я говорю) в Душанбе школу №20 с углубленным изучением английского языка. Ее почему-то называли элитной. Может, она такой и была, потому что там преподавали удивительные педагоги и собирались фантастические ученики.
Многие из них были с настолько сильным зарядом общения, какого-то осваивания жизни и образования, что мы до сих пор дружим. Не со всеми, конечно, но с очень многими. И это не показное братство. Мне почти никто не верит, но мы действительно порой нуждаемся во встречах друг с другом, с моими одноклассниками из 20-й школы.
— Когда Вы жили в Таджикистане, на каком языке больше общались?
— Я по-таджикски не говорю, только по-русски, к сожалению, потому что язык очень красивый, невероятно красивый. Но не вышло, потому что я учился в английской школе, мы не изучали таджикский язык. Но, конечно, основы неких дворовых выражений я знаю.
— Кроме школы, какие еще яркие воспоминания таджикского периода Вашей жизни Вам запомнились?
— Что вы, их бесчисленное количество! Просто это все не уложится в интервью. Яркие воспоминания — наш двор, в котором мы жили, где все друг друга знали, где дома были друг напротив друга.
Это было совершенно удивительное, безопасное, кажется, всегда летнее время, когда взрослые играли в нарды, когда выставлялся магнитофон на окнах, когда потихонечку у нас на лавочках все родители после тяжелого дня выпивали, просто болтали. Мы бегали совершенно беззаботно по всему кварталу вокруг.
Сегодня я понимаю, что этого времени уже не вернуть. И невозможно даже выпустить ребенка одного. А тогда все было очень мило и озорно. И мы купались в запрещенных бассейнах при Академии наук. И залезали в типографию при Доме печати. И прыгали в бумажных стружках, воровали яблоки, получали солью в зад.
Вот такое было хулиганское дворовое прошлое. Я помню это очень ярко. Потом были бесчисленные поездки в пионерские лагеря. Там было невероятно красиво — это в горах. Например, помню такой лагерь «Геолог». Мы там проводили и по одной, и по две смены. И это тоже целая страница жизни.
— Почему вы уехали из Таджикистана?
— Мы уехали потому, что мама все время хотела вернуться в Ленинград. Вот мы и вернулись в 1986 году, я доучился в десятом классе и поступил в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии (ныне Российский государственный институт сценических искусств — ред.). Поступил на курс драматического искусства к профессору, народному артисту Советского Союза Игорю Олеговичу Горбачеву.
— Когда началась Ваша актерская карьера?
— В 1991 году. Первым моим выходом на сцену в качестве артиста Александринского театра был спектакль «Ищи ветра в поле». Детская сказка, в которой я играл шестого скомороха. Их было семь, я был шестым.
— И, наверное, большинство Ваших ролей связано с Александринским театром?
— Не большинство, но очень серьезный девятилетний опыт актерский я получил именно там. Мне посчастливилось сотрудничать с замечательными режиссерами — Ростиславом Аркадьевичем Горяевым, Арсением Овсеевичем Сагальчиком.
Их, к сожалению, уже больше нет в живых, как и Владимира Егоровича Воробьева.
Из ныне живущих и здравствующих — Гриша Козлов, Светлана Миляева и многие-многие другие. Грех жаловаться — мне удалось сыграть и Гамлета, и Клавдия, и Тузенбаха.
— За Клавдия Вы и получили свою первую театральную премию?
— Не помню, может быть. Даже не спрашивайте. Эти премии на самом деле ничего не значат. Потому что невозможно в искусстве кого-то выделять, невозможно сформировать никакого объективного мнения.
И какие бы премии ни были — от Золотого софита до Оскара, — тут все равно есть некая политическая конструкция, которая их выдает, меняя приоритеты, ориентиры, отталкиваясь от какой-то геополитической временной ситуации. Даже на самом маленьком уровне, самых маленьких-маленьких премий. Это не имеет никакого значения, кроме сиюсекундной приятности и легкого наплыва тщеславия.
— У вас мало ролей в фильмах, но зато много театральных. Вы не любите сниматься?
— Я люблю сниматься, но меня не очень любят снимать. Это такой неразрешаемый парадокс. У меня есть грустный ответ на этот вопрос, а есть веселый. Грустный: у меня на лице написано, кто я такой. Как правило, приходится снимать в ролях людей южных кровей. А таких ролей пишется мало. Поэтому я к этому совершенно спокойно стал относиться.
Если говорить о значимых ролях, то это «Люди Шпака», сериал «Подлинная история поручика Ржевского», где я сыграл поручика Ржевского. Из мне дорогих, вышедших, — работа в «Адмирале», в сериале «Дорогой мой человек». Это была какая-то действительно творческая работа.
Но у меня есть еще фильмы, которые могли бы помочь моей судьбе, но они по разным причинам не вышли. Один из них был девятисерийный (есть, кстати, в интернете) сериал, который снял Тимур Бекмамбетов. О нем никто не знает, называется он «Наши девяностые». Там мне удалось сыграть одну из трех главных ролей. Но в силу политических причин сериал не пустили экран.
И, к сожалению, не вышел еще один фильм по неизвестным мне причинам. Он называется «Первый дом ближе, чем кажется», где тоже была очень сильная игра. Я возлагал на него серьезные надежды.
— Как Вы стали озвучивать фильмы?
— В какой-то момент мой старший товарищ, замечательнейший артист и большой мой старший друг Николай Буров взял меня озвучивать мультсериал «Вольтрон — защитник Вселенной».
И потом все пошло-поехало, меня заметили и стали звать-звать-звать. И зовут до сих пор. На самом деле это все мило — и не больше. Это маленькое-маленькое ответвление моей карьеры.
— Вы озвучиваете все фильмы, в которых снимается Джонни Депп. Почему Вы не любите, когда поднимают эту тему?
— Ну как вам сказать… Мне 47 лет. Я так или иначе занимаюсь театром в качестве артиста и режиссера. Когда я стал пытаться ставить спектакли несколько лет назад, первый вопрос, который мне задавали, был: вы же голос Джонни Деппа! Расскажите нам, как вам работается? И я поначалу рассказывал, а потом просто прекратил, потому что на самом деле это не имеет никакого творческого значения.
Это является важной темой для, наверное, других людей. А для меня она не имеет никакого значения, потому что я могу с вами говорить о многом-многом другом. Это совершенно параллельная, четвертая какая-то жизнь.
Джонни Депп — один из моих любимых артистов. Так уж вышло, что я его озвучиваю. Я не один его озвучиваю, нас несколько. Приятно проводить время с Джонни Деппом. Главное — ему не помешать. Ведь это работа не столько творческая, сколько подстрочная. Нужно озвучить язык. То, что озвучить невозможно.
Невозможно взять и придать интонацию Джонни Деппу, которая у него замечательная. Все это серьезная и какая-то такая суррогатная история. Она необходима. Понятно, что без нее не будет проката фильма. Но для меня вообще неважно. Иногда бывает скучно и предсказуемо. А когда раз — звонок: Саша, Джонни появился вновь, — я с удовольствием иду и это делаю. Меня это отвлекает от более важных вещей.
— Вы можете что-нибудь сказать из известных кинофраз Джонни Деппа?
— Нет, не буду сейчас. Не буду. Просто не обижайтесь. Смекаете? (голосом капитана Джека Воробья — ред.).
Источник: http://ru.sputnik-tj.com/
Нет комментариев